Снег шел почти два часа, ступени были очень скользкими и заснеженными. Она смотрела, как люди неспешно и неторопливо спускаются и поднимаются вверх и вниз по лестнице. Морозные хлопья снега кололи щеки, доставляя легкое наслаждение, но она этого почти не замечала, смирилась, а быть может и нет…
Первый шаг дался с трудом, она испытывала страх, страх перед неизвестностью. Перед входом остановилась. Долго смотрела на распятие. Маленький Христос, с проколотыми руками и ногами на простом деревянном кресте. Лицо выражает печаль и одновременно великую скорбь… за нас ли? За кого?
За кого ты отдал жизнь? За кого перенес эти мучения, Господи?
Иисус взирал на нее беззвучными глубокими глазами, она даже удивилась насколько они странны.
Глаза Бога… Моего Бога, который…
Она смахнула слезинку, слишком быстро, чтобы кто-то мог заметить ее кровавый цвет…
Переступила порог.
Ее окружило пение, горели свечи, пахло ладаном и мирной. Улыбка налетела на тонкие губы, пряча лицо под черным капюшоном, она прошла вперед, долго стояла около иконы Святого Николая, потом перешла к Деве Марии. Губы сжались, плотно, слишком плотно. Плечи вздрогнули под неслышимым плачем.
Неслышными шагами фигура в черном направилась в исповедальню, притягивая к себе взгляды десятков глаз, нарушая нестройный покой хора…
Маленькая темная комнатка, решетка…
Тихое посапывание, мужчина приклонных лет встрепенулся, стряхнул остатки сна, посмотрел за решетку. Фигурка неслышно села, сложив руки на коленях.
- Я слушаю тебя, дитя мое…
Тень встрепенулась, Святой отец понял, что это – девушка.
- Святой отец… - голос показался немного более мелодичным, нежели обычный человеческий. – Я совершила столько грехов…
Наступило молчание, фигура не шевелилась, замерев, словно статуя, а отец боялся нарушать тишину, он чувствовал странную ауру, исходящую от этого тела.
- Расскажи все как есть, дочь моя. – Ей показался странно-приятным его голос.
- Я грешна, Святой отец, - ее голос дрогнул… - За мной столько жизней невиновных людей… Я чудовище, я отнимаю веру…
- Веру во что?
- В жизнь.. Они мне доверяются, а я веду их к смертному одру, я веду их на смерть.
Священник замер, он никак не мог разглядеть лица девушки, его полностью скрывал капюшон.
- Продолжай, дитя…
- Я отнимаю человеческие жизни, - продолжила она через минуту, обдумывая каждое слово. – Я краду чужую силу, чтобы остаться в живых… но… я уже мертва.
- Что ты такое говоришь? – дрожь на мгновение заменилась гневом, всего на мгновение.
- Я демон, убийца… я отнимаю у людей самое ценное – их жизнь…
- Кто ты? Как твое имя?
- Разве это имеет значение? – легкая насмешка, однако, в ней больше грусти. – разве вам что-то даст мое имя?
- Даст, дитя… Скажи…
- Надежда…
Тишину нарушала только горящая по ту сторону решетки свеча. Святой отец неуверенно взял ее, собирался поднести поближе к решетке, чтобы разглядеть лицо…
- Нет! – она встрепенулась, вскочила, чуть не перевернув стул, но потом успокоилась, села. Священник убрал руку так же быстро. – Прошу вас, Святой отец, не делайте так больше. Свет… опасен.
- Свет несет жизнь…
-… мне он несет смерть, - перебила его девушка, назвавшаяся Надеждой.
Святой отец отставил свечу, присмотрелся… Девушка почувствовала его взгляд, повернулась лицом к нему и сняла капюшон. Он громко вздохнул, с ужасом глядя на белую, как мрамор, кожу, яркие голубые глаза, нечеловеческие глаза… столь милое лицо… но столь ненечеловеческое.
- Зачем ты пришла сюда? – в его голосе не было ни гнева, ни ярости, только боль…
Ему больно.. за меня? Но почему.. ему…
- Мне нужно было Вам это сказать, поверьте, мы так редко имеем возможность кому-то рассказать о себе…
Он кивнул, он понял…
- Поверьте, это было наказание…
- Наказание?
- Да, наказание… вечностью…
- Я вас не понимаю…
Он различил слабое подобие ее улыбки, потом услышал тихий голос.
- Вам не надо понимать, скажите только, Он спасет мою душу? Скажите, он примет меня к себе в вечное тепло и благословление?
- Безусловно, дитя мое… Всевышний любит каждого…
Она опять улыбнулась, она прочитала мысль в его голове, противоположную сказанному…
Демон…
- Вы в это верите, Святой отец?
Кивок…
На этот раз мысли его были искренними, он пытался… верить…
- Благодарю вас, Святой отец… - она быстро накинула капюшон и встала, собираясь уходить…
- Надежда… - она замерла, обернулась на половину. – Благослови вас Господь…
Грустная улыбка.
- Поздно… он меня проклял…
- Верьте, он не забывает своих детей. – Его голос разрезал тьму, отделяющую от нее, проник в глубины сознания, согрел теплом. Он верил в свои слова, искренне верил.
- Благослови вас… - она повернулась и шагнула в темный проем, а священник еще долго смотрел ей в след, размышляя…
Мороз усилился, повалил сплошной снег, наваливая сугробы на крыши и мостовую. На этом белоснежном фоне отчетливо виднелась закутанная в черное фигурка, медленно бредущая в неизвестность…